Публикации

Любовь Проценко

Сегодня в столице открыли памятник представителям династии Романовых — московскому генерал-губернатору, Великому князю Сергею Александровичу и его супруге Елизавете Федоровне, вошедшим в историю в связи со своей благотворительной деятельностью и трагической судьбой. Князь в 1905-м году погиб от рук террориста, а его супругу через 13 лет убили на Урале. Установили монумент в небольшом сквере рядом со станцией метро «Третьяковская», приурочив его открытие к 160-летию со дня рождения Елизаветы Федоровны.
Монумент установили возле метро «Третьяковская», приурочив открытие к 160-летию со дня рождения княгини.
Монумент установили возле метро «Третьяковская», приурочив открытие к 160-летию со дня рождения княгини.

Народный художник РФ Георгий Франгулян, автор памятников Булату Окуджаве на Арбате и Михаилу Булгакову на Большой Пироговской, создал композицию, в центре которой стоят скульптуры четы в день их бракосочетания в 1884 году. Елизавета Федоровна в свадебном наряде, а Сергей Александрович — в мундире лейб-гвардии Преображенского полка, командиром которого он тогда был.

За их спинами разместились четыре плиты с рассказом о самых значимых моментах биографии великого князя, который на протяжении 14 лет — с 1891 по 1905 год — был московским генерал-губернатором, а также о добрых делах его супруги. В эти стелы вмонтированы изразцовые элементы зданий, которые появились в Москве благодаря усилиям Сергея Александровича и Елизаветы Федеровны. Среди них — Государственный исторический музей, ГМИИ им. А.С. Пушкина, ГУМ, Московская консерватория, Храм Иверской иконы Божией Матери в Иверской общине сестер милосердия, Сергиевский мост Окружной железной дороги, Башни Мытищинского водопровода и другие.

«В длинной череде московских градоначальников Великий Князь Сергей Александрович занимает особое место», — зачитал поздравительный адрес мэра Москвы Сергея Собянина руководитель департамента культуры города Алексей Фурсин.

Время правления князя — один из самых успешных периодов развития первопрестольной. Сергей Александрович подарил Москве электрический трамвай. При нем были открыты Курский, Павелецкий, Рижский и Савеловский вокзалы. Разработан проект и начато строительства малого кольца Московской железной дороги. Первая московская электростанция ГЭС-1 — тоже творение эпохи Сергея Александровича.

А за решение об ограничении сброса промышленных вод в Яузу и в Москву-реку Великого Князя по праву можно считать отцом экологического законодательства Москвы. За 14 лет, которые Сергей Александрович стоял во главе столицы, он успел сделать удивительно много. Плодами его трудов москвичи пользуются до сих пор. А жизненный путь его супруги является примером величайшей жертвенности и любви к людям. Памятник, который отныне украшает один из уголков старой Москвы, будет вечным свидетелем жизненного пути и любви двух замечательных людей — Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны Романовых.

О том, как великокняжеская чета помогала всем нуждающимся, сложены легенды. Сергей Александрович, например, возглавлял порядка 90 благотворительных обществ и находил время для участия в их делах. В этом его поддерживала и супруга. После трагической гибели мужа она удалилась от светской жизни. Продав все имущество и драгоценности, Елизавета Федоровна купила усадьбу с садом на Ордынке. По ее приказу в двухэтажном доме открыли больницу и здесь же обустроили домовую церковь во имя святых Марфа и Марии, ставшую известной как Марфо-Мариинская обитель. В 1912 году закончилось и строительство второго храма Покрова Святой богородицы, ставшего достопримечательностью Москвы.

Инициировал установку монумента Фонд содействия возрождению традиций милосердия и благотворительности «Елисаветинско-Сергиевское просветительское общество».

Справка «РГ»

Первый памятник князю Сергею Александровичу, созданный по проекту художника и архитектора Виктора Васнецова, был установлен на месте его гибели в 1908 году у Никольской башни, между зданиями Сената и Арсенала. Но 1 мая 1918 года большевики его снесли. В 2017-м году он был восстановлен по поручению президента России Владимира Путина.

Российская газета — Столичный выпуск: №249(9491)

Читать на сайте «Российская газета»

При создании скульптурных образов опирались на многочисленные архивные источники

Андрей АБРАМОВ

1 ноября в Климентовском переулке (это у выхода со станции «Третьяковская») открыли архитектурный ансамбль, посвященный Великокняжеской чете: московскому генерал-губернатору Сергею Александровичу и его супруге Елизавете Федоровне. Установка композиции приурочена к 160-летию со дня рождения Великой Княгини и 140-летию со дня венчания Великокняжеской четы. Автором проекта стал академик Российской Академии художеств, народный художник РФ, советский и российский скульптор Георгий Франгулян.

Сергей Александрович был сыном императора Александра II, а его родной брат — император Александр III. Должность генерал-губернатора мы бы сегодня назвали мэром. Только не просто с административными функциями, но ещё и военными. Отвечал он не только за Москву и Московскую губернию, но и Ярославскую, Тверскую, Нижегородскую, Калужскую, Смоленскую, Тульскую, Рязанскую губернии.

При попечении Великого Князя шло активное городское строительство: появились Мытищинский водопровод, Московская Окружная железная дорога (ныне по ней курсирует наземное метро МЦК) и Сергиевский (Андреевский) мост, открыт Исторический музей и основан Музей изящных искусств имени Императора Александра III (сейчас Пушкинский). В период генерал-губернаторства Великого Князя сформировался современный облик центра столицы вокруг Красной площади. Он стал инициатором реставрации соборов Московского Кремля, Покровского Собора на Красной площади. Построены Верхние Торговые Ряды (ныне ГУМ), новое здание Московской консерватории, гостиницы «Метрополь», проведена обширная реконструкция Большого театра.

Его супругой стала немецкая принцесса из Гессен-Дармштадтского рода Луиза Алиса (в семье ее называли Элла). После убийства мужа террористом Каляевым она основала Марфо-Мариинскую обитель и посвятила себя помощи людям. После революции ее увезли в Алапаевск (ныне Свердловская область) и сбросили в шахту. Нетленное тело извлекли белогвардейцы, переправили сначала в Китай, а затем в Иерусалим. В 1992 году Елизавета Федоровна была канонизирована.

— Мы с вами стоим перед памятником, который изображает принцессу Эллу, — сказала председатель наблюдательного совета «Елисаветинско-Сергиевского просветительского общества», кандидат исторических наук Анна Громова. — Ей 19 лет. Она недавно сошла с поезда, который привез ее из Германии в Санкт-Петербург. Поезд украсил её жених — Великий Князь Сергей Александрович — белыми цветами: розами и лилиями. Великий Князь Константин Константинович сказал тогда: «Она прошла, как сон, как мечта». Этот архитектурный комплекс наполнен большим количеством смыслов. Это живая скульптура, их взрослая жизнь прошла между трагическими событиями: убийством Александра II и Первой русской революцией. Это был период истории России, исполненный потрясениями, волнениями. Мы говорим, что живем в сложное время. Они жили в очень сложное время.

Руководитель Депкультуры Алексей Фурсин зачитал поздравительный адрес от мэра Москвы Сергей Собянина:

— Сегодня Москва отдает дань памяти Великокняжеской чете. В длинной череде московских градоначальников Великий Князь Сергей Александрович занимает особое место. На время его правления пришелся один из самых успешных периодов развития первопрестольной. Сергей Александрович подарил Москве электрический трамвай. При нем были открыты Курский, Павелецкий, Рижский и Савеловский вокзалы. Разработан проект и начало строительства малого кольца Московской железной дороги. Первая московская электростанция ГЭС-1 — тоже творение эпохи Сергея Александровича. А за решение ограничения сброса промышленных вод в Яузу и в Москву-реку Великого Князя по праву можно считать отцом экологического законодательства Москвы. За 14 лет, которые Сергей Александрович стоял во главе Москвы, он успел сделать удивительно много. Плодами его трудов москвичи пользуются до сих пор. А жизненный путь его супруги является примером величайшей жертвенности и любви к людям. Памятник, который отныне украшает один из уголков старой Москвы, будет вечным свидетелем жизненного пути и любви двух замечательных людей — Сергея Александровича и Елизаветы Федоровны Романовых.

Над памятником работали десять лет — с точки зрения проработки концепции. Архитектурный ансамбль в Климентовском переулке открыт в день рождения преподобномученицы (в 2024-м отмечают 160 лет со дня рождения) и в ознаменование 140-летия со дня венчания Великого Князя Сергея Александровича и Великой Княгини.

В центре архитектурного ансамбля монумент, который изображает чету в момент начала их совместного жизненного пути — запечатлено венчание 3 июня 1884 года в Большой церкви Зимнего дворца в Петербурге.

В создании скульптурных образов августейших супругов автор опирался на многочисленные архивные источники. В соответствии с историческими материалами монумент включает элементы драпировки свадебного наряда Великой Княгини, вуаль и горностаевую мантию со шлейфом. Великий Князь облачен в мундир Лейб-Гвардии Преображенского полка.

Памятник обрамляют стелы. Они стилизованы под стены Белого города (ныне Бульварное кольцо). На панно отражены главные вехи жизни Великокняжеской четы: воздвигнутые благодаря их поддержке и попечению архитектурные памятники, инженерные сооружения, церкви, благотворительные учреждения в Москве, Казани, Дармштадте.

Читать статью на сайте МК

Георгий Франгулян украсил здание РАН и создал памятник Ельцину в Екатеринбурге — для Краснообска он придумал семь скульптур
24 июня 2024, 10:00

В свои 79 лет Георгий Вартанович активно работает. В том числе и над скульптурами, которые появятся в Краснообске

В 1980-е годы строительство поселка Краснообск вышло на завершающий этап: красиво и удобно спланированный футуристический наукоград начали украшать специально заказанными монументальными работами советского скульптора Георгия Франгуляна. Большая часть композиций уже была готова, но скульптуры так и не установили. В 2024 году одну из работ все же решили установить, но не на центральном проспекте, как планировали когда-то, а на площади в новом ЖК. НГС поговорил с Георгием Вартановичем, который сегодня имеет уже не всесоюзную, а мировую известность, и узнал, как он создавал ни на что не похожие работы для нового города, как самая известная из них попала в настоящую детективную историю, и что он думает о монументальном искусстве в современных городах.

В самом конце 1960-х в Новосибирске решили создать сибирское отделение ВАСХНИЛ, где ученые и селекционеры занимались бы выведением новых, урожайных в Сибири сортов сельскохозяйственных растений. Уже спустя год развернулась масштабная стройка не только научных учреждений, но и места, где жили бы их сотрудники. Архитектурно-художественную концепцию будущего наукограда разрабатывал целый коллектив архитекторов под руководством Юрия Платонова. Скульптурную часть будущего города доверили тогда еще молодому, но уже известному мастеру Георгию Франгуляну, который до этого участвовал в создании Бульвара Героев в центре Новокузнецка.

— Очень серьезная, большая работа была, монументального плана, — вспоминает Георгий Вартанович. — Надо было решить комплексную задачу, учитывая это огромное пространство, образ, стилистику. Замечательная, интересная работа: макетирование, рисунки разговоры. Появилось несколько идей: [земной] «Шар», плуги и «Колос».

Амбициозные планы градостроителей в итоге воплотились лишь частично. Причина была самой банальной, о ней говорят и скульптор, и представители Сибирского федерального научного центра агробиотехнологий: не хватило денег. Самая большая скульптура — устремленный в небо, как в светлое будущее, колос, символ сельскохозяйственной науки и познания — так и остался футуристическим черно-белым эскизом на бумаге.

Колоссальное 12-метровое сооружение из полированного бетона хотели установить по оси центрального проспекта нового города. Оно могло бы стать одной из самых авангардных по духу достопримечательностей Новосибирской области — внешне оно несет ту же самую идею лаконичности, что и возведенные в этом стиле дома.

— Это такой условный колос: если на него посмотрит агроном, он скажет, что такой пшеницы не бывает, — шутит Георгий Вартанович. — Скорее, это был образ колоса — вертикаль, тянущаяся к солнцу.

Высота работы должна была составить не менее 12 метров
Источник: предоставлено Георгием Франгуляном

Работа над скульптурой прервалась на стадии рисунка. А через 45 лет Георгия Франгуляна неожиданно попросили все же изготовить ее: «Колос» решили установить в ЖК «Пшеница», которую возводит группа компаний «Брусника».

— После истории с обнаружением старых эскизов, которые создавались именно для этого места, мы вышли на автора. Нам стало интересно воплотить в реальность задумку, прошедшую такой длинный путь через разные эпохи, которые проживала наша страна. Для нас этот колос обретает очень глубокий смысл и значение — не только как скульптура, но как культурный артефакт, как связь между поколениями, — говорит руководитель мастерской ландшафтной архитектуры «Брусники» Роман Зимин. — Сейчас Георгий Вартанович готовит модель скульптуры, а мы будем ее производить и установим на площади у «Пшеницы».

Сам Георгий Франгулян честно признается, что, услышав о «Колосе», мягко говоря, удивился:

— Основное творческое время пролетело, я огромное количество других произведений создал. И вдруг такое возвращение в молодость, — говорит он. — Я взялся сделать рабочую модель, а специалисты потом его технически увеличат. Мог бы и сам сделать, но исполнение вышло бы безумно дорогим. А так будет более экономно. Если это в итоге получится [как запланировано], мне будет приятно. Воспоминания о большой работе.

Краснообский детектив: дело о пропавших скульптурах

Большую часть краснообских скульптур увидеть можно только на старых фото
Источник: предоставлено Георгием Франгуляном

Если вместо 12-метрового колоса на ВАСХНИЛе появится хотя бы куда меньший колосок, другие краснообские работы Георгия Вартановича постигла участь печальная и стыдная (по крайней мере, для новосибирцев), а историю их исчезновения можно без преувеличения назвать детективной. Всего их должно было быть семь: помимо «Колоса» еще планировали установить скульптуры «Земной шар», три «Плуга», «Первый трактор» и «Полет мысли».

«Земной шар» и фигуры к нему скульптор создавал в 1980 году. Свою работу того времени Георгий Вартанович без лишней скромности называет «титанической». Слушая описание процесса, легко понять: он ни капли не преувеличивает. Ведь «разговоры, макеты и рисунки» — это только начало процесса.

— Я лепил его в Петербурге, в Троицко-Измайловском соборе — тогда он как духовное учреждение не функционировал. Было лето, белые ночи. Я стоял в этом пустом соборе с огромным — 7 метров в диаметре — шаром, а вокруг летают и воркуют голуби. Что-то необыкновенное. В этом соборе я переводил шар в медное состояние. Технология сложная, многодневная, тяжелая, неприятная: лепишь [скульптуру], потом переводишь в бетон, а затем выкладываешь медные листы, — перечисляет скульптор этапы работы. — Все это было сделано, внутрь введен стальной каркас, и дальше по железной дороге это все поехало [в Новосибирск].

Внутри «Земного шара», который называют еще и «Аллегорией земли», находились три семиметровые фигуры: «Воздух», «Вода» и «Земля».

Скульптуры Георгия Франгуляна прибыли в пункт назначения, но установили лишь одну из них: «Полет мысли». Остальные работы остановились из-за отсутствия денег на установку. «Шар» убрали на склад, и больше его никто никогда не видел. Когда запасники наконец открыли, оказалось, что работе, которая должна была стать украшением наукограда, нашлось куда более прозаическое применение.

— Там остался один каркас. Работу «съели» — ее по кусочкам разрезали, видимо, и сдавали медь в цветмет, — усмехается скульптор. — «Съели» огромную работу семиметрового диаметра, три фигуры семиметровые.

Искали ли любителей меди, вопрос открытый. Но совершенно точно не нашли, констатировала в прошлом году «Краснообская газета», журналисты которой периодически возвращались к теме.

Источник: предоставлено Георгием Франгуляном

А вот гипсовая форма «Шара», которая долгое время тоже считалась утраченной, в прошлом году нашлась в ходе инвентаризации. Как указано на официальном сайте Сибирского федерального научного центра агробиотехнологий, форма была серьезно повреждена, но скульптору ее все равно передали.

— Я ее более-менее собрал, и как только у меня появится время, хочу «Шар» восстановить, чтобы он вернулся в место своего назначения, — говорит Георгий Вартанович. — Конечно, не на центральную площадь, но тем не менее.

«Не Пигмалион»
Краснообские скульптуры в списке работ Георгия Франгуляна — даже близко не самые известные. За годы работы он создал 3350 композиций, из которых 29 — монументальные работы, установленные не только в России, но и в Италии, Бельгии, Израиле и Украине.

Он создал бронзовое «Распятие» для собора в Равенне и аллегорические фигуры на здании Российской академии наук, именно его авторству принадлежит гранитное надгробие Булата Окуджавы на Ваганьковском кладбище и Георгию Данелии — на Новодевичьем. Но назвать любимую работу Георгий Вартанович не просто затрудняется — он просто не считает это возможным.

— Лишних, неважных работ в данном случае не бывает, — говорит он. — А вот полюбить одну работу… это только Пигмалиону удалось. Она ожила, он влюбился. Совсем другая легенда. А у меня не легенда, а каждодневный чудовищный труд.

Работы Георгия Вартановича совершенно точно видел если не каждый, то почти каждый россиянин. Например, мраморный памятник возле Ельцин-центра в Екатеринбурге — тоже его рук дело

Слова скульптора могут показаться преувеличением, если не держать при разговоре перед глазами список его произведений. За один только 2011 год Георгий Франгулян создал три монументальные работы: мраморный памятник Борису Ельцину в Екатеринбурге, бронзовый Иосифу Бродскому в Москве и, наконец, памятник своему любимому писателю Исааку Бабелю — в Одессе.

— С 10 до 10 каждый день, — описывает Георгий Вартанович свою работу. — Если работа большая, то без выходных. Такая вот жизнь, такая каторга.

— Но вам это нравится?

— А вам нравится дышать? — усмехается скульптор. — Я не могу этим не заниматься. Странно было бы, если бы я всю жизнь занимался тем, что мне не нравится. Это миссия, работа на будущее, благодарность всем прошлым мастерам, которые были до меня в истории. Сложное, философское творчество по развитию формы, решению ее в пространстве. Скульптура — очень сложный вид искусства, если относиться к нему профессионально.

Выделять любимую работу мастер не может и не хочет: не Пигмалион, говорит
Источник: предоставлено Георгием Франгуляном

Работает он до сих пор, в прямом смысле не покладая рук: его новая работа, памятник советскому писателю Олегу Куваеву была установлена в прошлом году в Певеке.

На вопрос о том, как сочетается современное городское пространство и монументальное искусство, скульптор отвечает далеко не сразу. А потом говорит, что это — тема для большой лекции. И судя по его тону, совсем не радостной.

— Хороших образцов [вписанного в современное городское пространство монументального искусства] я не вижу, все пока безнадежно, — говорит он. — Если честно, стараюсь не обращать на это внимания, потому что у меня очень много работы и планов. В моем возрасте я уже должен быть сосредоточен. Да и судить никого не хочу.

Среди нынешних планов Георгия Вартановича — и «Колос». Правда куда более скромный, чем задумывалось изначально
Источник: предоставлено Георгием Франгуляном

И в ответ на просьбу рассказать о любимом городе, перечисляет не один и не два. И у всех есть не только современная, но и многовековая историческая часть.

— Я родился в Тбилиси, и понимание пространства, видение во многом там и сложились, — говорит Георгий Вартанович. — Но знаете, есть куча городов, которые я обожаю. Любой город в Италии меня всегда волнует. Города Греции. В основном меня трогают города, где есть произведения искусства, душа в городе. Правда, я не охватил Китай, Японию, но я знаю их культуру — я учился на ней.

Спросить о наличии души у Новосибирска, где его скульптуры разрезали на цветмет, но потом все же решили вернуть — хотя бы в миниатюре — я не рискую.

Ранее НГС рассказывал о том, что Краснообск внесли в список объектов культурного наследия. Через три недели после этого соответствующий приказ отменили.

читать статью на сайте Новосибирск онлайн

ДМИТРИЙ СМОЛЕВ
29.03.2024

Монография о творческом пути известного московского скульптора, написанная американцем Клэйтоном Прессом, предлагает рассматривать Франгуляна в качестве человека, который осваивает «неисследованные потенциалы модернистского проекта»

Скульпторы-монументалисты всегда составляли особый цех — привилегированный и вместе с тем уязвимый, крайне зависимый от внешних обстоятельств. Это занятие для людей с высокой стрессоустойчивостью и хорошей договороспособностью. Надо уметь находить общий язык с заказчиками, без которых профессия эта в принципе невозможна, и стойко переносить критику, исходящую от кого угодно: от начальства, от журналистов с блогерами, от обычных прохожих. Угодить всем сразу не получается никогда и ни у кого — разве что по прошествии времени, если повезет.

Московский скульптор Георгий Франгулян, получивший широкую известность уже в постсоветское время, начинал работать на рубеже 1960–1970-х годов, и это значит, что фактически монопольным заказчиком для него и всех коллег долгое время оставалось советское государство. Тот заказ имел свою идеологическую специфику, отринуть которую было нельзя, но можно было образно интерпретировать. Чем и определялось лицо художника. Индивидуальная манера Франгуляна берет начало именно из тогдашних «заданных обстоятельств», от которых следовало ускользнуть; адекватно описать его творческий путь не выйдет, если не учитывать былые реалии.

Примерно такую задачу и поставил перед собой американский искусствовед Клэйтон Пресс, взявшись за монографический труд об этом скульпторе. Во вступительных главах англоязычного альбома Georgy Frangulyan. Off-Modern он не просто рассказал о биографии своего героя, но встроил ее в подобие панорамы общественно-политической жизни Советского Союза. И это, пожалуй, наименее удачные фрагменты книги, потому что контекст, в который помещена фигура ваятеля — сначала будущего, потом действующего, обрисован порой уж слишком приблизительно, а порой не точно в деталях. Читатель, рожденный в СССР, вряд ли воспримет эти описания как достоверный портрет страны, которую он помнит хотя бы смутно. Тем не менее биографическая канва возникает и постепенно наполняется художественной фактурой. Представлены и охарактеризованы основные работы Франгуляна за десятилетия — это все же главное в альбоме.

Необходимо сказать несколько слов о теоретическом подходе, которым пользуется Клэйтон Пресс, и заодно объяснить название монографии. Термин Off-Modern («вне модернизма») позаимствован у Светланы Бойм (1959–2015) — уроженки Ленинграда, профессора Гарвардского университета, независимой медиахудожницы. Ее даже можно назвать косвенным соавтором книги, пусть и ничего о ней не знавшим (к слову, участниками издательского проекта значатся также Рут Эддисон и Валентин Дьяконов, написавшие каждый свое предисловие и в какой-то мере содействовавшие Клэйтону Прессу в процессе работы). Так вот, Светлана Бойм цитируется чрезвычайно обильно; ее концепция во многом определила содержание альбома. Если совсем коротко — здесь рассмотрены «обходные пути по неисследованным потенциалам модернистского проекта», в применении к Георгию Франгуляну, конечно.

Представляется, что для него переход от советской модели существования к постсоветской не был столь травматичным, как для многих других художников, особенно монументалистов. Хотя бы потому, что его пластическое и метафорическое мышление не потребовало радикальной, насильственной трансформации: что внутренне вызрело в прежние времена, то и продолжало эволюционировать в дальнейшем. В его случае «вне модернизма» означает еще и «вне сиюминутной моды», и даже в определенном смысле «вне конъюнктуры» (хотя, разумеется, востребованных монументалистов совсем уж вне конъюнктуры не бывает).

Созданные им памятники Иосифу Бродскому, Булату Окуджаве, Дмитрию Шостаковичу, императрице Елизавете Петровне или, допустим, Евгению Примакову объединяет не какая-то государственническая сверхидея, не одинаковый пиетет перед любым великим человеком, а как раз отдельность, автономность, собственная выразительность и пространственность каждого произведения. Этого недостаточно, чтобы нравилось всем, но необходимо, чтобы претендовать на значимость для истории искусства

читать на сайте www.theartnewspaper.ru